до утра ведут разговор те, кто поймут друг друга без слов,

наш приют так тесен и мал, мы сидим к плечу плечо.

so ist es immer // hiroyuki sawano & benjamin anderson

« я, правда, думал, что это моя последняя усмешка »

падать — не больно; даже вскрикнуть не успел, лишь вытаращить глаза на стремительно приближающуюся землю. от мыслей голова потяжелела и вмиг опустела. минута тишины — глубокой и липкой. только холод собачий, коим веет от земли, пробирает до костей. лоб горячий. трава щекочет кончик носа, лезет в рот, путается с мокрой от пота челкой. волосы лезут в глаза, липнут к козелку правого уха. колено упирается в камень. вдох. нет тела: нет ощущения ног, нет боли. бок горит, как когда-то горела права рука ниже плеча. выдох.

от порыва шума закладывает уши и звенит в висках. топот копыт, воинственный крик, в котором упрямо слышится ничем не прикрытое отчаянье. вырывается, летит в небо вместе с зеленым дымом, мешаясь с клубами пыли. песок, прилетевший из-под копыт лошадей, запутался в волосах, хлынул, как вода, в уши, заскрипел на зубах... забил глотку вместе с кровью, вставшей поперек горла. глухой кашель, железный привкус под языком и ощущение травы и земли, застрявших между зубов. рукав куртки смялся, прибитый осколками камня и ошметками поднявшейся пыли. ирвин почти ничего не видит, только размытое зелено-черное пятно и... коричневое немного в стороне. собственное тяжелое дыхание мешается с жадным пыхтением. пузо завалившейся лошади раздувается и оседает. снова и снова. пар валит из ноздрей, тепло жизни уходит в холодную землю. зрачки медленно закатываются. кровь из разрыва шеи стекает, гнет травинки, мешается со спутанной жесткой гривой. ирвин то ли тонет в горьком немом смехе, то ли просто выдыхает. ирвин всегда любил лошадей. напрягается, рука беспорядочно дрожит, но не сдвигается, ни на сантиметр. дергается палец. под крики воодушевленной толпы, которые доносились даже за гигантской стеной, хранящей покой человечества долгие годы, несколько дней назад он теребил челку, почесывая за мягкими ушами, вслушивался в довольное и разнеженное бухтение. ирвин все еще дышит, пузо кобылы больше не раздувается.

тишину забытия развеивают тяжелые шаги, эхом долетает свист и грохот падающих громадных тел. сражение не закончено? восполненное сознание размножает шорох шагов. один человек превращается в сотни и тысячи павших. ровным строем, солдатским грубым маршем, они идут прямо к нему. не титаны — люди. сапоги до колен, бежевые куртки и кулаки, одеревеневшими пальцами прижатые плотно к груди до того, будто сейчас войдут в плоть кровавым штампом. пришло время отдать свое сердце. дернувшиеся пальцы, ногти впились в землю, на кулак сил не хватило. кашель. видение испаряется вместе с одышкой и взглядом, прожигающим затылок. солнце печет. ветер стих, волнение воздуха создают только дрожащие то ли от напряжения, то ли от гнева, то ли от усталости конечности выжившего. один. один из новобранцев, которых он повел в ад, перед лицом которого люди потеряли все: статус, деньги, цели, мечты, решимость.

     почему я здесь?..
ирвин смит. командор разведывательного корпуса. где-то в прошлом вскакивает на коня, сжимает единственной потной рукой кожаные поводья и перекрикивает ветер, срывая голос. в бесполезной попытке заглушить шепот мечты. и только когда стену из титанов частично перекрывает зеленый дым, а камень пробивает сначала верх крутой лошадиной шеи, а следом — в сотую долю секунды — и бок. когда рваные края белой рубашки окрашиваются в красный, он как и все думает об одном.
    почему я здесь?..
потому что ирвин смит, как ни крути, тоже... человек.

ирвин не видит, кто уцелел. но слышит и дыхание, и позвякивание лезвий, и сердце, полное негодования и ярости. губы не шевелятся, будто затвердели, как и все тело. не слушаются. не сказать и слова. но стоит ли? глаза полузакрыты, рядом с носом еле колышется трава. в полутьме бесполезной борьбы за жизнь время перестает существовать. пока новобранец сомневается, ирвин вспоминает лица погибших и неосознанно гадает, как бы они выглядели сейчас. как бы выглядели лица тех, по чьим трупам он отчаянно карабкался вверх. за правдой? или ради человечества? черт разберешь. они улыбаются? они плачут? они протестуют или... торжествуют? ирвин видит только то, что ему подсовывает мозг. ни травы, ни земли, ни трупов. лезвие с глухим звоном падает на землю, так и не вонзившись в плоть. колени новобранца обтесываются о твердь земли и мелких камней. ладонями упирается в землю, в паре десятков сантиметров от светлых волос.

ирвин дышит. остервенело, но реже и глубже, как значительно пролежавшая на берегу рыба.
а парень громко и надрывно рыдает.

«я, правда, думал, что это моя последняя усмешка».

но мертвые не чувствуют тепло.

«... капрал райвель ...»
«... вы обещали, что дадите её ...»
«... армин тоже нужен ...»
«... там, ... никого не оста ...»
«... он ...»
«... хотел добить ...»
«... может только ...»

демон.

где я? протираю глаза, проводя большими пальцами по уставшим векам. ресницы слегка щекочут кожу. комочки сонной пелены стираю и вижу линии. линии колец древесины. углубление для пера. перешептывания. приглушенный грохот. еще. и еще. сосед, неосознанно качая ногой, бьет пяткой по ножке стула. звуки такие четкие, громкие. впереди — доска. темно-зеленая, белые буквы. кусок крошащегося мела, осыпающегося на белую подставку и лежащую на ней тряпку. прямой нос, борода, голубые глаза и очки. я отчего-то неестественно... рад? сердце болит. еще один спокойный день. просто школьный кабинет. дети. учитель. отец. ничего особенного. все, как всегда.

рука вверх. на секунду мне даже показалось, что я ударился костяшками пальцев о что-то шероховатое. быстро метнул взгляд. нет. рука как рука. в воздухе, раскаленном дыханием нескольких десятков шкодливых учеников.
учитель!
да?
перевожу взгляд. отец смотрит прямо. мы оба молчим. даже отвлекшиеся ребята притихли и обернулись на нас.
ты хотел что-то спросить.
да. учитель, вы сказали, что за стенами никого нет, но... откуда нам знать?
па... па?..

а?
небо?
ой, как светит в глаза. и ничего не видно, картинка расплывается.
но откуда небо в классе?

больно. как же больно.
голос далекий, но с каждым мигом приближается, звучит со всех сторон. вертись — не вертись, а определить направление не получается, пока перед глазами не мелькает белый и бордовый. прищуривается, вглядывается. в пяти-шести метрах — ряд огромных белых зубов. челюсть, которая больше человеческого роста, переходит в мышцы. стеклянные пугающие глаза. пустые. но тут по обнаженным мышцам потекли слезы.
больно.
далекий голос прозвучал не где-то рядом, а — внутри головы.
как же больно.
распахнуты глаза.

громко и жадно втянулся воздух. от резкого света у кончиков глаз застыли слезы. прикрывшись ладонью, все равно крепко зажмурился, промычав что-то нечленораздельное. проморгался, и только после картинка обрела очертания и резкость. неспешно отвел ладонь в сторону. ясное небо, ветер, обдувающий лицо и пропотевшее с лихой тело. отпихнул сбитое тяжелое одеяло в сторону, мимолетно скосив в сторону взгляд. на соседнем спальнике лежала девушка. саша брауз, новый член отряда леви. ни одичалого ржания лошадей, ни полных ужаса криков, ни рыданий, ни мертвой тишины. и даже... рука в порядке. правая. непривычно. сжал — разжал пальцы, приподнявшись на локтях.

солнце слепило. в горле больше не было ощущения крови и песка, но грудь зажата. ирвин подавил желание сжать пальцы на горле, он и без проверок понимает, глотка забита не вырвавшимся гортанным смехом. он душит. нервный, тихий до шепота, истеричный смех потонул в стоне и перешел в кашель. горло пересохло.

— вот как, — сбито и хрипло; подтянув ноги, путаясь ступнями в скомканном одеяле, сел, оперившись локтем на приподнятое колено, и коснулся пальцами виска, — еще не все.

ирвин, прекрасно умеющий читать других и играть на чувствах окружающих, безбожно путается в своих собственных. рад он или разочарован? и важно ли это? ведь факт остается фактом: он, ирвин смит, жив и теперь титан. грохот пробитой каменной клади, железный наконечник устройства маневрирования холодно поблескивает на солнце. свист. упор подошв солдатских сапог в край и серые глаза. наклоненная набок голова и долгий, пронзительный взгляд. тоже чертовски знакомый.

— проснулся?

у ирвина много вопросов к капралу. но... сражение закончено, а, значит, время еще будет. а пока...
втянул жадно воздух до того, что мужская грудь надулось почти так же, как и лошадиное пузо посреди поля сражения. задержал дыхание и медленно выдохнул.

ирвин смотрел куда-то далеко. сквозь. к горизонту, там где солнечный свет золотил верхушки елей.

— похоже на то.

мы сидим к плечу плечо, наш приют так тесен и мал,

есть всегда о чём говорить тем, кто вместе остался в живых.

вариант 1 :17-18 лет
внешность: louis partridge или кто-то еще
* родился в обеспеченной семье, родители слишком любили парня, но не так как старшего сына. отец владелец кафе, мать хирург.
* идеальный ребенок для родителей (а так он скрывает много), учеба на отлично
* бисексуальный, больше по мальчикам.
* обычный пацан, школьник, слишком сложные отношения с родителями, хоть и пытается быть послушным.
* занимается музыкой
* учится в музыкальной школе
* всегда улыбается, но когда остается один, то замыкается в себе. для всех всегда находится в хорошем настроение — скрытный. когда ему плохо и о своих проблемах он мало кому рассказывает. почти все держит в себе. ревнив. смелый, и храбрый.

вариант 2:
22-23 года
внешность:тaron piper, cole sprouse, herman tommeraas, deaken bluman, thomas doherty, cameron monaghan
* родился в обычной семье, но родители развелись, живёт вдвоём с отцом. прилежно учился в школе.
* поступил на юридический факультет
* личность весьма эмоциональная, проявляя бурные, резкие эмоции.
* любит путешествия и активный образ жизни
* учится на факультете журналистики
* обожает искать приключения на пятую точку
* знает два языка — итальянский и английский
* подсел на наркоту в 20 лет
* любит музыку, сам научился играть на гитаре, любит готовить

вариант 3:
31-32 года
внешность:dan stevens,patrick flueger, или кто то еще
* родился в обеспеченной семье или выше среднего достатка;
* бывший патрульный
* после смерти напарника - который был его лучшим другом, ушёл в запой, а после из полиции
* безработный, пытается прийти в себя после смерти друга, и потери ребенка у девушки (бывшей), возможно будет работать охранником или кем-то еще.
* местный
* вероятно есть сын и жена.
ищу всех!!!